|
Василий
Юдин.
Как
неохота в выходной дежурить по кораблю.
|
Бывало, услышишь эту
лирическую песню и о голубом Дунае, и о
любви в исполнении Эдиты Пьехи, и
нахлынут воспоминания, и долго греют
душу. И вот сейчас, когда мне уже за
восемьдесят, память обо всем, что
связано с великой европейской рекой, с
людьми, живущими на ее берегах, ничуть не
меркнет. Так хочется вернуться в те
времена, когда мне было двадцать лет и
воевал я в составе Дунайской военной
флотилии.
А перед тем
– служил на Волге, но в начале октября 1944
года привезли наши минные тральщики в
Измаил, и начался наш боевой поход вверх
по Дунаю.
Шли ожесточенные бои за освобождение
придунайских стран от фашистов. В нашем
дивизионе было семь небольших катеров.
На каждом – экипаж в шесть-семь человек.
Дивизионом командовал опытный офицер,
старший лейтенант Леонид Лагно. Да и мы
все были ребятами обстрелянными. Наша
задача – очистить Дунай от мин.
Захватчики прямо-таки нашпиговали ими
дунайские воды.
За месяц
мы дошли до Югославии. Курс – на
освобождение столицы братской
славянской страны – Белграда. Осенью 1944
года враг был еще силен, и потери наши
были велики.
На
глазах моего экипажа подорвался на мине
один из дивизионных катеров. Погибли все,
кроме одного матроса. Он отдыхал после
смены на толстом матрасе, и его
выбросило в реку. Спасли местные братья-славяне.
Так мы звали сербов, и они нас такими
считали, а обращались к нам – «Друже!»
|
|
У нас на борту было
четыре «максима», сведенных в одну
установку, но, конечно, нас с берегов
расстреляли бы фашисты, если бы не
югославские партизаны. Командование
держало с ними постоянную связь, и там,
где мы проводили боевое хранение, на
берегу, нас прикрывали храбрые друзья –
партизаны.
Недалеко от
Белграда, катер, на котором я служил,
чудом остался жив. Прямо по носу всплыла
мина и спастись от нее можно было только
чудом. Командир, зная мой большой боевой
опыт, приказал мне прыгать в воду и
столкнуть с курса эту смерть. Осенняя
вода была холодной, но я сначала этого и
не почувствовал. Буквально в последнюю
секунду оттолкнул мину, и она прошла
мимо, затем ребята ее расстреляли.
Сербы так хорошо к
нам относились, что мы с ними были единым
целым, и доверяли мы друг другу во всем. К
тому же, мы знали, что Россия всегда
приходила на помощь близкому по духу и
вере сербскому народу.
...Помнятся
сильнейшие бои около Белграда, там, где в
Дунай впадает река Сава. Немцев особенно
трудно было выкурить с ее северного
левого берега. Все наши силы были
задействованы. Мы тоже вошли в Саву и
были встречены огнем из развалин. Я
числился и минером, и мотористом, и
пулеметчиком. Пришлось поработать «максимами»,
чтобы враг замолчал.
Сам Белград,
благодаря слаженности действий наших и
югославов, пострадал мало. Город мне
очень понравился, но мы там долго
задерживаться не могли – пошли к
границе с Венгрией.
Весь Дунай до Вены
прошли, очищая его от мин, открывая путь
кораблям. Река в те месяцы не замерзала.
Работы было много и очень опасной.
Были мы
награждены медалями «За освобождение
Белграда», «За взятие Будапешта», «За
взятие Вены».
Весной 1945 года нам
было приказано вернуться в Югославию и
обеспечивать безопасность на Дунае.
Стояли
мы на довольно глухом берегу, километрах
в шестидесяти ниже от Белграда. Расцвела
дунайская теплая весна. Говорили, скоро
черешня пойдет. И как-то утром возимся мы
у своих катеров, с берега на борт грузы
перетаскиваем. И вдруг слышим от
находившегося недалеко сербского
поселка крики: «Друже, победа!»
|
|
Выбежало на берег,
наверное, все население, – человек,
наверное, двести. Так мы впервые узнали о
победе от югославов. И вот все эти
дорогие нам люди ведут нас к себе в гости.
А было нас больше десятка моряков.
Накрывают под ярким солнцем стол,
усаживают нас во главе его, и самый
старший серб поднимает тост, смотрит в
нашу сторону и сердечно говорит: «Друже!
Спа-си-бо!»
Слезы навернулись
на глаза. Все скандировали: «Спа-си-бо!»
– а мы стоим, остолбенев, и сердце готово
выскочить из груди.
Вино изумительное,
закуска, которую мы всю войну не видели.
Нас обнимают, целуют, как главных
виновников торжества. Просто даже
неудобно: не одни же мы победу добывали,
наши братья-сербы большую цену за нее
заплатили, погибая в неравных боях с
фашистами.
То ли язык
сродственный, то ли тема близкая, но
понимали мы друг друга очень хорошо.
Играла музыка – скрипки, духовые
инструменты. Музыка очень хорошая. Танцы,
песни... Мы подпевали как могли. И нас не
отпускали целые сутки. Разобрали всех по
семьям. Я попал в дом, где жили пожилой
серб, его дочь и внучка. До сих пор тепло
на душе, как нас потчевали, какие добрые
слова нам говорили.
...Потом нас
направили на войну с Японией. Она, слава
Богу, оказалась короткой. Потом на
Балтику. В общем, восемь лет прослужил на
флотах, но югославские воспоминания –
самые приятные. Первый, главный день
Победы – 9 мая 1945 года – стоит перед
глазами...
Кажется, каждого
бы и сейчас узнал из тех, кто принес нам
ту весть и кто чествовал нас как
освободителей. Прямо хочется обнять
всех своих сербских друзей, их детей,
внуков, правнуков и пожелать им самого
доброго.
Шестьдесят лет
пролетели, но хочу надеяться, что нас не
забыли сербские друзья на берегах Дуная,
так же, как помним их мы.
Записал
Валентин
Юдин
Этой
весной ушел из жизни Василий Юдин,
краснофлотец Дунайской флотилии
|
