|
-
Публицистика дает возможность
высказать свою точку зрения. Я и сейчас
пишу – хоть и катастрофически не
хватает времени. Мне важно сохранить на
всю жизнь право на свое мнение, на
собственные принципы. Кем бы я ни был,
что бы я ни делал, какие бы ответственные
должности я ни занимал.
Когда
хочешь не только описывать события, но и
влиять на них, изменить мир – хотя бы
вокруг себя, действовать, а не созерцать,
возникает желание стать политиком.
Может быть, совершать ошибки, но только
не лежать на диване, мечтая о лучшем,
справедливом, правильном устройстве
мира. Не ограничиваться кухонными
митингами и шипением на лавочке по
поводу антинародной власти.
Все зависит от степени
сопротивления человека окружающей
среде. Это не означает, что он должен
быть в конфликте с этой средой, но он, как
я уже сказал, должен пытаться ее
изменить. Как? В одиночку это сделать
невозможно, поэтому в политике
предполагается, что хорошие люди должны
собираться в группы (равно как и негодяи).
Ибо глобальные проекты могут быть
реализованы лишь большими, сильными
организациями. Я стараюсь участвовать в
этом не столько с точки зрения
духовности или как в неком философском
споре. В одиночку можно быть автором. Но
философ не способен изменить ситуацию –
по крайней мере, за всю свою жизнь.
Политика
предполагает необходимость действия,
порой – очень активного. Вы берете на
себя инициативу в течение определенных
событий. И способны повести людей за
собой. Каждый,
кто занимается политикой, должен быть
готов к лидерству. Оно ведь заключается
не в том, чтобы стать начальником, а в том,
чтобы высказать свою точку зрения и –
выйти на шаг вперед тогда, когда этого
потребуют обстоятельства.
-
Дмитрий Олегович, нахождение в
оппозиции прибавляло вам адреналина в
крови и заставляло быть в постоянной
боевой готовности? Вам нравится
состояние борьбы?
- Я
вообще спокойный человек. Есть люди,
которым комфортно находиться в
оппозиции. Это их внутренне состояние. Я
статусом оппозиционера тяготился, но
действия власти в эпоху Ельцина
противоречили моим внутренним
убеждениям, возмущали, вызывали протест.
Если бы страна была более стабильной, я
занимался бы другим делом, и никакого
желания участвовать в политической
жизни и превращать свой день в
бесконечную дорогу у меня бы не возникло.
Надо
вещи называть своими именами. Мне лишний
раз ласкать добрым словом президента
смысла нет. И он не пряник и не червонец,
чтобы всем нравиться. Да и я, собственно,
тоже. Но тогда, осенью 99-го, мне впервые
за несколько лет показалось, что мы не
одни, что мы правы, что есть другие люди
– тысячи людей, живущих в разных городах
страны, – которые думают точно так же,
хотят того же, готовы к действиям… Это
очень важно. Но успокаиваться и тешить
себя иллюзиями, что все наладилось, рано.
Возможен реванш мощных олигархических
структур. Чтобы этого не произошло,
нужно не просто сберечь этот остров
новой идеологии в высшей власти, но
расширить его до размеров материка.
Чтобы коррупция выжигалась каленым
железом, чтобы олигархи были уничтожены
как класс, уступив место нормальному
честному бизнесу, ориентированному на
развитие экономики нашей страны, чтобы
возрождалась российская культура… За
это надо бороться. Однако
активизировались силы, которые пытаются
укоротить этот островок.
-
Несмотря на то, что вы родились в Москве,
ваша деятельность направлена на
провинцию и в частности на Воронежскую
область, которая трижды избирала вас
депутатом Государственной Думы. Что это:
принцип справедливости или трезвый
расчет политика? Или и то и другое?
- Мне было 33
года, возраст Христа, – важный для меня
период в жизни. Незадолго до этого ко мне
приехали переселенцы из Борисоглебской
организации, которая входила в состав
КРО, и пригласили посмотреть, как идет
строительство жилья. Я тогда активно
занимался проблемами переселенцев.
Борисоглебск встретил меня мрачной,
промозглой погодой. Но я в него сразу
влюбился. Отец мне много рассказывал про
этот город, про прадеда, военного
летчика из плеяды первых русских
авиаторов школы Нестерова. После
революции прадед командовал
авиакорпусом, который базировался в
Борисоглебске, и был одним из тех, кто
формировал летное училище на его базе.
Да и сам отец по долгу службы часто
посещал летное училище, одно из лучших в
СССР. Корни там наши. Родственников
хотел повидать. Рогозин Юрий Иванович,
борисоглебский художник – мой
двоюродный дед, его сын Михаил – тоже
выставлялся в Борисоглебском музее со
своими картинами. Борисоглебск –
небольшой провинциальный город, который
сохранил свою удивительную архитектуру,
свой дух. А люди?! Интеллигенция –
совершенно уникальная, которую я не
встречал даже в крупных региональных
центрах. К этому городу нельзя было
оставаться равнодушным. А потом мне
вдруг говорят уже в декабре: «Слушай, там
же будут довыборы». И идея сама по себе
родилась. Я решил попробовать свои собственные
силы. Особых надежд я не питал, просто
хотел доказать самому себе, на что я
способен. Победил.
- Тема
вашей диссертации касается проблем
национальной безопасности России.
Обозначьте, как политик и ученый эти
проблемы в XXI
векe? Каких приоритетов должна
придерживаться Россия в целях
национальной безопасности? Каково, на
ваш взгляд, место России в мировых
геополитических процессах?
- Я никогда не
думал, что мне придется заниматься
международными делами, да еще в статусе
председателя думского комитета. Но я
ответственный человек. Любое дело,
которое тебе поручают, делать надо
хорошо – или не браться за него вообще.
Не мне судить о том, насколько я
справился. Но я старался. Образование,
знание языков и понимание того, какой
должна быть Россия, позволяли не
краснеть на многих профессиональных
мероприятиях, для участия в которых
нужна специальная подготовка. Я пытаюсь
привнести в эту работу что-то свое.
Внешняя политика похожа на красивую
даму, – надо уметь подойти… Не всегда
прямой путь – самый короткий. Иногда
герои идут в обход. Меня коробит, когда
мидовцы пытаются разговаривать с людьми
на птичьем языке дипломатии, полагая,
что чем больше они нагонят тумана, тем
лучше. Уверяю, это не так! Наивысшим
искусством в политике, в том числе и
внешней, является умение просто
объяснить сложные вещи. Не нужно
скрывать свои эмоции, но и выходить за
рамки дозволенного в общении с
партнером тоже нельзя. И еще: ни в коем
случае – не переходить на личности.
Нужно говорить о явлении, а не о личности.
Все, что я попытался сделать, – это
устранить те угрозы, на которые я мог
повлиять, и создать более благоприятный
фон, чтобы народ наш поверил: во внешней
политике могут быть успехи.
То,
что мы имеем на Кавказе, это не только
Чечня и Ингушетия, не только Беслан, всё,
что способствовало Беслану, это то, что
называется отсутствие всякой власти,
отсутствие взгляда России на то, как
вести себя на Кавказе. Отсюда маленькие
божки, мелкая тварь всякая, которая
повылезала сейчас в этой пустоте. Они
хотят унизить эту власть, уничтожить ее,
растоптать, а значит, обрушить великое
государство, врагов у которого найдется
огромное количество.
Создавать
проблемы вокруг России, а желательно еще
в самой России, чтобы не дать нам,
наконец, набрать силу в наших мышцах,
восстановиться – это позиция западных
держав, Соединенных Штатов и, конечно,
Европейского союза, это позиция НАТО. Им
выгодно доказывать, что Россия, везде
имея конфликты, сама нигде, ни с чем не
справится. Им важно, чтобы Чечня тлела
всегда. Им важно, чтобы был элемент
раздражения в Прибалтике, им важно,
чтобы русских людей, так сказать,
буквально наказывали, не давали им
возможность выезжать обратно в Россию
из среднеазиатских республик, как
Туркмения. Нужно, чтобы Приднестровье не
было единым и дружественно настроенным
по отношению к России.
Мы проиграли
войну в Югославии, не смогли защитить
себя на рынке сбыта оружия, провалили
очень многие крупные международные
проекты, пресмыкались перед Западом.
Надо предугадывать действия противника
раньше, чем они пришли ему на ум. На
политическую ситуацию надо влиять. Надо
сочетать открытость государства с жестким
и последовательным протекционизмом в экономической
политике, тогда нас будут уважать и считаться
с нашими интересами. Только тогда в
клубе ведущих мировых держав нас будут
уважать и бояться. В международных делах
только так.
Сейчас этого нет, мы выступаем как
слабая страна с нерешительной
властью, которая так ничего и не смогла
противопоставить ни расширению НАТО
и Евросоюза, ни репрессиям против
наших внешнеэкономических интересов, ни подавлению
прав наших граждан профашистскими
режимами Латвии и Туркмении.
Спрятаться от всеобщего неуважения
за закрытыми дверями можно, но это
неэффективно и недолговечно.
Самоизоляция нам не нужна.
|
СМИ
предлагают свои представления о добре и
зле. Они вам представят и Бога и святых и
ангелов и сатану и вложат в их уста то,
что нужно власти. Они так умело
предложат вам сделать выбор того или
иного товара, той или иной услуги, того
или иного кандидата, той или иной партии,
что вы будете убеждены в том, что это
именно ваш выбор, а не продукт
пропаганды.
СМИ создают заэкранный
мир, призрачное бытие, которое заменяет
реальное бытие и, в конечном счете,
отменяет его. Люди начинают жить жизнью
и событиями духов, поставляемых СМИ.
Сегодня эти каналы решают чему быть, а
чему нет. Если событие не получило свое
отражение в СМИ, если о нем не говорят в
СМИ, то его и не было.
Власти всех
славянских государств без исключения
активно проповедуют современные
западные ценности и отвергают
собственные национальные традиции.
Почему бы не поучиться на примере тех же
японцев, добившихся экономического
развития именно на основе национальных
традиций?
Сегодня миллионы людей
недовольны тем положением, в котором
оказалась Россия, и они готовы отдать
все свои силы на борьбу со злом. Но одни
не знают, что и как делать, другие
надеются на лукавых политиков, третьи
одурачены и обмануты средствами
массовой информации и принимают
действительное за желаемое.
Сегодня
власть достается самым наглым и
беспринципным, и чаще всего
рассматривается как кормушка,
возможность за счет государства
сколотить собственный капитал. А ведь мы
ждем от власти, власти любого уровня,
прежде всего ответственности. Чтобы она
отвечала за свои слова и дела, чтобы
преступники сидели в тюрьме, а не
подавались с экранов телевизоров как
финансовые гении. Как раз
российские законы, все правовое поле,
выстроенное по либеральным рецептам,
представляют существенное препятствие
к тому, чтобы уничтожить и опору
терроризма в российском обществе.
Либералы-правоведы доминируют в
формулировании задач законодательной
деятельности, поэтому российский
парламент занимается преимущественно
мусорными проектами, лишь имитирующими
его плодотворную работу. Поэтому
запрещается противодействовать абортам,
пьянству, наркомании, порнографии,
депопуляции и т.д. Даже обстановка
чрезвычайного положения после Беслана
не привела к принятию новой правовой
позиции и пересмотру ценностных
ориентиров.
- Двадцать
пять миллионов русских проживают за
пределами России, в республиках бывшего
Союза. В недалеком прошлом проблемами
русских заграницей занимался созданный
вами «Конгресс русских общин», а также и
думский комитет по Международным
отношениям, где в прошлом созыве вы были
Председателем. Каковы современные
перспективы отношений России с Ближним
зарубежьем.
- В Государственной Думе
с 1998 года лежит проект закона о
национально-культурном развитии
русского народа, автором которого я
являюсь. В самом деле, этнических
русских в России почти 85 процентов и от
того, как они чувствуют себя, зависит
самочувствие других народов, состояние
всего Российского государства.
Безусловно, должна быть программа
развития как русского народа, так и
других коренных народов России, и
правительство должно отчитываться о её
выполнении. А если говорить о
разделенности русских, то сегодня нет ни
одного народа в мире, который имел бы за
пределами своих собственных
национальных границ около 25 миллионов
человек.
Мне часто
пытаются приклеить ярлык ярого борца за
присоединение Украины к России, что,
может быть, и правда. Я действительно
считаю, что это естественный процесс –
воссоединение России и Украины, и
понимаю, что все-таки западная Украина и
те настроения, которые там существуют, к
этому являются явным препятствием. Но,
мне кажется, что чем естественнее этот
процесс будет двигаться дальше, чем
меньше будет попыток отпиариться на
фоне внутренней драмы на Украине, тем
лучше будет для России.
- Дмитрий
Олегович, в разное время вы возглавляли
ряд политических объединений. У
нынешнего объединения «Родина» –
весьма емкое название. Можно ли полагать,
что вся деятельность партии «Родина»
соответствует самому понятию, не
уступая его сути?
- Наши идеи и
цели находят понимание и поддержку в
народе. Люди сегодня ищут для себя новые
политические организации, которые
адекватно выражали бы их не восприятие
политики партии власти и Кремля. «РОДИНА»
претендует на такую роль в российском
обществе, и не случайно региональные
отделения нашей партии очень быстро
набирают в весе, крепнут день ото дня.
Мы
создаем массовую оппозиционную
политическую организацию, способную
эффективно бороться без тех
возможностей, которые есть не только у
партии власти, но и у послушной,
манипулируемой оппозиции.
Мы
приняли решение об уходе в оппозицию на
съезде после дискуссии. Кстати,
заявления о переходе в оппозицию, по
моему мнению, надо принимать на съездах.
Это должно быть официальное
обоснованное решение, а не
конъюнктурная позиция политической
организации, которая вдруг потеряла
доступ к «корыту». Оппозиционность –
это принципиальная позиция
политической организации по отношению к
власти.
В стране резко изменилась
ситуация. В такой ситуации политические
организации, которые до сих пор, пусть
даже в мягкой форме поддерживали власть,
более делать того не могут. Они стоят
нынче перед выбором: либо
самораспуститься, признав свою
недееспособность, либо занять ту
позицию, которая соответствует их
идеологии и политической программе. Это
относится и к «РОДИНЕ», которая
позиционирует себя социально-патриотической
партией, защищающей гражданские и
социальные права россиян.
Уже сама «Родина» возникла как партия
системной защиты национальных
интересов России, мы – партия
государственников. Актуальными стали
вопросы государственного единства
России. Есть закон, которым
руководствуется весь мир – ни пяди
земли ни другу, ни врагу.
|
| И то, что ваш журнал в эти не простые
времена поднимает тему славянства, вам
делает честь, а обществу должно идти на
пользу.
А
что касается расширения НАТО на восток и
увеличения Евросоюза в том числе за счет
славянских стран, – это можно
рассматривать и как, своего рода,
поражение России. Политику государства
нам необходимо вести так, чтобы во всех
последующих процессах считались с
нашими реальными интересами. И особо
подчеркиваю: без нашего участия не
должен решаться ни один крупный вопрос в
Европе, тем более, вопрос, касающийся
наших братских славянских стран. Какими
будут отношения между нашими странами в
будущем – зависит только от нас самих. Я
надеюсь мы найдем правильную дорогу. На
России лежит больше ответственности,
чем на любом другом славянском
государстве.
-
Нам, русским, близка трагедия
разрушенной Югославии… «Балканский
сценарий» для России – опасная
реальность?
- Да, вы
правы. Нам действительно близка
трагедия Югославии. Была одна из
развитых стран в Европе – не всех это
устраивало. Западу надо было
утвердиться на Балканах и он этого
добивался, не считаясь с чужими жертвами.
Балканский
сценарий является только частью
специальной войны против России,
которая ведется уже много лет. Слава
Богу, в последнее время Россия начинает
понимать угрозу, и то, насколько они
могут влиять на нашу с вами жизнь
зависит больше от нас, чем от них.
А что
касается Косово, – это исконная
сербская земля и должна остаться
сербской. У Сербии есть все права для
того, чтобы не отдавать Косово. В том
числе и международные. Россия на решение
этого вопроса может и будет влиять во
всех мировых инстанциях.
-
Насколько нам известно, у Вас есть и «капля»
сербской крови – ваш прадед родом из
Черногории. Расскажите о своих корнях,
возможно, даже в маленькой Черногории об
этом мало кто знает…
- Во
время русско-японской войны Черногория,
которая насчитывала около 300 тысяч
человек, будучи независимым
государством, объявила войну Японии и
стала на сторону России, направив
несколько тысяч добровольцев. Одним из
них был и мой прадед, которым я очень
горжусь. Он потом остался жить в России,
создал семью…
Не
случайным был такой шаг Черногории, как
не случайными были многие ответные
заступнические действия России по
отношению к Сербии и Черногории. Колесо
истории крутится, не надо забывать об
этом.
-
От бывшей Югославии осталось сообщество
Сербии и Черногории тоже с тенденцией к
разъединению. Каков ваш прогноз?
- Сербия
и Черногория являются давними
независимыми государствами одного
народа. У них обоих есть право выбора,
оставаться вместе или выбрать разные
дороги. С международной точки зрения это
должно остаться внутренним делом двух
государств. Россия со своей стороны
должна приветствовать их решение каким
бы оно не было. Для России в отношениях с
Сербией и с Черногорией ничего не
меняется.
-
Дмитрий Олегович, жизнь публичного
политика становится достоянием
общественности, личная жизнь – темой
для обсуждения на страницах газет. Известно,
что Ваша семейная жизнь сложилась
удачно. Как Вы строите отношения в семье,
по каким принципам?
-
Известность, популярность, на самом
деле, – вещи коварные. Точно ты себе и не
принадлежишь, вынужден жить все время с
оглядкой, почти как «за стеклом».
Поверьте, это порой оч-чень «достает». Я
ж не артист, чтобы от этого удовольствие
получать. Я нормальный человек. Хотя
в школе мне нравилось ставить
спектакли. Поскольку школа была с
французским уклоном, и постановки были
на французском. И еще я играл в вокально-инструментальном
ансамбле, ходил в цветастых рубашках,
длинноволосый, и на голове носил повязку.
Душа, все таки, артистическая. А
творческий подход необходим в любой
профессии. Политик, например, может
говорить очень правильные вещи, но –
совершенно неубедительно. Надо
чувствовать публику, понимать и уметь, как
сказать.
Что
касается семьи, моя жена для меня до сих
пор – Прекрасная незнакомка, самый
большой друг, помощник и советчик. А по
совместительству – еще и личный
преподаватель английского.
- Скажите, а кто в
семье депутата Рогозина законодатель?
-
Хотелось бы думать, что я. Жена –
правительство, а сын – народ.
|
